Старинные свадебные порядки на Руси порой очень сильно отличались от сегодняшних. Многие наши современники подчас и не сориентировались бы в том, как надо было вести себя на такой церемонии 400-500 лет назад. Вот перед нами заимствованное у Н.М.Карамзина («История Государства Российского») описание свадьбы великого московского князя Василия III (1479-1533) – будущего отца Ивана Грозного.
В княжеских хоромах наряжены были два места, покрытые бархатом, украшенные сорока соболями. На них размещались жених и невеста. Рядом поставлен был стол, покрытый скатертью, а на нем – калачи и соль (считавшаяся тогда немалой ценностью). Невеста шла из своих хором в среднюю палату с женой тысяцкого, двумя свахами и боярынями, за ними – дети боярские. Следом несли две свечи и каравай, на котором лежали деньги. Когда княжна Елена заняла свое место, рядом с ней – на место великого князя - посадили ее младшую сестру; все провожатые также сели по своим местам.
Жениху послали сказать, что все готово. Однако прежде него явился его брат Юрий Иванович, чтоб правильно рассадить бояр и детей боярских. И только после этого Юрий послал сказать жениху: «Время тебе, государю, идти к своему делу». Великий князь, войдя в палату со свитою, поклонился иконам, свел со своего места невестину сестру, сел на него и велел священнику говорить молитву. При этом жена тысяцкого, став позади новобрачных, стала обоим им причесывать волосы. В это время богоявленскими свечами зажгли свечи жениха и невесты, положили на них обручи и обернули соболями.
Надев на голову невесте покров, жена тысяцкого принималась осыпать жениха и невесту хмелем, а потом соболями опахивать. Ближайший друг великого князя в это время резал перепечу и сыры, ставил на блюдах перед новобрачными, и рассылал угощенье гостям.
Посидев немного за столом, жених и невеста отправились в Успенский собор венчаться. А свечи и караваи всю дорогу несли перед санями. Когда митрополит, совершавший венчание, подал молодым вино, то великий князь выпив его бросил «сткляницу» о землю и растоптал ногой.
Возвратившись из Успенского собора, великий князь ездил по монастырям и церквям, после чего сел за стол. Перед новобрачными поставили печеную курицу. А когда те направились в спальню, жена тысяцкого, надев на себя две шубы (одну, как положено, а другую – навыворот), осыпала их хмелем и кормила той самой курицей.
На другой день после бани новобрачных кормили у постели кашей. Вообще, каша – это основной претендент на роль русского национального кушанья. Каши делали и с добавлением экзотичных для этого блюда сегодня продуктов – ветчины, селедки и т.п. Впрочем, что это за «селедочная каша», упоминаниемая в древних летописях, - бог весть.
Только не надо нам говорить: «Ну, как же, бог весть? Ведь общеизвестно, что каша – это древнейшее русское блюдо. Ведь еще летопись 1239 года сообщает как Александр Невский «в Торопце ту кашу чинил, а в Новгороде - другую». Да и сам В.В.Похлебкин об этом пишет: «В X-XIV веках каши приобрели значение массового ритуального блюда, которыми начиналось и завершалось любое крупное мероприятие - княжеская свадьба и т.п.». Вот о свадебной каше и поговорим. Только о событиях несколько более древних, чем описаны в начале у Карамзина.
Есть тут некоторая тонкость, которую хотелось бы сразу объяснить. Действительно, в ранних русских летописях имеются упоминания о тех или иных продуктах, или, скажем точнее, присутствуют слова, напоминающие сегодняшнему читателю названия блюд. А вы уверены, что переписанные не один десяток раз с перерывами в сотни лет эти документы несут первоначальный смысл? О каше (блюде) ли вообще идет речь или же о «массовом мероприятии» с учетом того, что в русском языке есть слова «однокашники», раньше употреблялось выражение «мы с ним одной каше» (т.е. компании, артели). Очень жаль, но в данном случае лингвистические предположения в значительной степени выдаются за якобы исторические факты. Ну, вот смотрите сами.
Что это за исходный документ, откуда взята цитата про кашу, и все ли с ним ясно и однозначно? На самом деле, это «Повесть о житии Александра Невского» - литературное произведение XIII века.Среди прочего в нем рассказывается и о состоявшейся в 1239 году в Торопце (где, собственно, и «чинили» ту самую кашу) свадьбе новгородского князя Александра Невского с Александрой, дочерью полоцкого князя Брячислава.
А теперь задумайтесь над тем, что там была за каша в исходном тексте, если сама «Повесть» дошла до нас в различных редакциях XIII—XVIII вв. «История ее текста необычайно сложна, многое остается пока спорным… На протяжении нескольких веков первая редакция неоднократно перерабатывалась. В настоящее время известно 13 редакций. До конца не выяснены взаимоотношения между старшими редакциями… и редакцией Софийской первой летописи». Это мы не к тому, что «свадебных» каш в XIII веке в Новгороде не было. Да, конечно, были! Только рассуждать «со знанием дела» из чего там они готовились и как елись – дело неблагодарное.
Но обратимся снова к «Домострою». По существу, это произведение во многом - лишь «сборник полезных советов». Некоторые исследователи полагают, что речь идет о некоем идеальном построении быта и домашнего хозяйства, представлявшимся автору. «Вот так вот жить надо, а вы… Эх!», - казалось, хочет сказать он своим современникам.
А чтобы немножко вернуть на землю читателя, приведем и еще одну цитату из него. Когда «Домострой» предписывает мужу наказывать свою жену «вежливо, плетью, наедине», а не перед людьми, и «не бить ее за всякую вину по уху, по видению, под сердце кулаком, пинком, посохом железным», в общем, понимаешь, что действительно с царящими в русском обществе нравами надо было что-то делать. А прекрасные свадебные обычаи не всегда предшествовали счастливой семейной жизни.
Оригинал взят у p_syutkin
Journal information