Как человечество борется с гриппом



Согласно Библии, человеческие болезни появились с момента грехопадения Адама и Евы, когда из рая они были изгнаны на грешную землю. «В муках будешь рожать детей своих, в поте лица будешь добывать хлеб свой». Так, вместе с муками и потом и появились болезни. До роковой ошибки Евы первые люди не болели и вообще были бессмертны.

Ну а с точки зрения науки болезни появились вместе с человеком. При этом стоит отметить, что если историю человечества представить в виде очень толстой книги, то вся документально известная нам часть заняла бы половину последней страницы. А вся остальная книга — эпоха пещер, одежды из шкур и охоты на мамонтов.



Пещерный стационар
Как обстояло дело с медициной в первобытный период, доподлинно не ясно (скорее всего, никак), зато точно известно, что средняя продолжительность жизни не превышала 20 лет. Пятнадцатилетние считались довольно пожилыми людьми.

Научный анализ дошедших до нас останков позволяет определить основные причины смертности первобытных людей: убийство, ранение на охоте, голод и недоедание, врожденные заболевания. Но далеко не во всех случаях причину смерти удалось определить.

Давайте представим себе такую картину: бегает наш далекий предок за мамонтом, одетый в дырявую шкуру, босиком, иногда под холодным дождем, а потом после удачной (или неудачной) охоты возвращается в свою пещеру. А там его ждет жена, тоже продрогшая во время многочасового собирания ягод и прочих диких плодов. Очаг потух, дрова отсырели, тереть палочки одна об другую в ожидании искры бесполезно.

Как следствие — простуда и высокая температура. Это только нам, современным людям, кажется, что насморк и ангина, если их не лечить, все равно пройдут сами собой. Для жителей первобытного мира эти болезни равнялись смертному приговору: организм, ослабленный, мягко говоря, эпизодическим питанием, а также холод и сырость приводили к неминуемым осложнениям и смерти.

Древний контрафакт
Но вот перевернута последняя страница книги, и человечество вступило в относительно цивилизованную фазу развития.

В Древнем Египте и Месопотамии впервые додумались, что от простуды можно не только умереть, но и вполне благополучно выздороветь.

Болезнь связывали с вселением «злого духа» и изгоняли его с помощью чеснока, лука и меда. Историки нашли свидетельства того, что эти продукты входили в рацион даже рабов на строительстве пирамид. В Древнем Китае простуду не связывали с происками злых духов, и лечили ее с помощью крепкого отвара имбиря с перцем.

Но дальше всех пошли античные греки. Основатель медицины как науки, Гиппократ, предложил методы, которые сегодня мы вряд ли решились бы испробовать на себе: он рекомендовал лечить насморк кровопусканием, а боль в горле — высушенными собачьими экскрементами.

Римляне, эти достойные ученики греков, переняв их опыт, пошли дальше. Именно тогда появились бродячие аптекари «фармакополы» (с греческого — торговцы лекарствами). Они предлагали покупателям свои диковинные снадобья не очень понятного происхождения. Скорее всего, именно они были первооткрывателями весьма доходного бизнеса — торговли фальшивыми лекарствами. И хотя понятия «контрафакт» тогда еще не существовало, в древности его происхождения сомневаться не приходится.

Не прошло и ста лет, как римляне поняли, что фармакополы их бессовестно обманывают, и вернулись к доморощенным средствам. В частности, с простудой боролись с помощью натертого корня крапивы, который следовало смешать с густым отваром виноградного сока и втягивать через ноздри.

Но это помогало только в легких случаях, а во всех остальных простуда, как и прежде, приводила к летальному исходу. И тогда в I веке нашей эры в Древнем Риме появился первый ботанический сад, а при нем вполне официальная аптека. Ее хозяин, Антоний Кастор, считался великим знатоком целебных трав и признанным авторитетом в медицине. Насколько эффективны были предлагаемые им лекарства и методы лечения, можно судить по свидетельству писателя и философа Плиния Старшего, который утверждал, что аптекарь дожил до ста лет, и при этом сохранил зубы, память и умственную свежесть. Аргумент весомый, но надо учитывать, что сам
Рим в то время насчитывал около миллиона жителей, и одной аптеки было маловато. К тому же, можно предположить, какие были цены у монополиста Антония Кастора.

Так что большинству жителей древней столицы мира оставалось только пользоваться натертым корнем крапивы и преждевременно умирать от банальной простуды.

Баня, пиво и треска
Средневековье «подарило» человечеству новую проблему — эпидемии. Первая вспышка гриппа была зафиксирована в 1173 году в Англии, Германии и Италии. И хотя эта новая болезнь не внушала такого ужаса, как чума, она каждый год уносила множество жизней. Люди в разных странах пытались решать эту проблему по-своему.



Викинги, еще не успевшие принять христианство, и потому не так серьезно относившиеся к благочестию, изобрели такой способ борьбы с гриппом и простудой. Следовало разогреть пиво до 50 градусов, добавить самого крепкого вина, несколько зерен тмина, горчицы, тертого хрена и пить до тех пор, пока не поможет. Иногда болезнь проходила, но нередко отважный викинг умирал от алкогольного отравления.

На Руси и в Финляндии, которая тогда еще не имела собственного названия, панацеей от простуды и гриппа считалась жарко протопленная баня. Влажный или сухой пар, веники и обязательное погружение в снег или ледяную воду часто давали положительный результат.

К приятным, но бесполезным способам лечения на Руси относилось и употребление водки, а на закуску — сырая печень трески. Отчасти этот обычай дошел и до наших дней.

Ничего нового в новое время
Новое время обогатило человечество очередным способом лечения простуды. Оказалось, что если к шее больного прицепить 8-12 пиявок, то они уберут «дурную кровь» и станет легче. Но если этот способ бывал успешен при легкой температуре, то абсолютно не помогал при гриппе, как и обтирание уксусом, которое давало временное снижение температуры, но не приводило к выздоровлению. Зато появилось много аптек, услугами которых мог пользоваться каждый. Но фармакология не пошла дальше переработки лекарственных растений в порошки, и прорыва не произошло. В области применения лекарств XVIII век мало чем отличался от Древнего Рима. Появилось много врачей, но они преуспевали в деле вырывания зубов и ампутации без анестезии, а в лечении простуды и гриппа так и не продвинулись дальше пиявок, уксуса и старого, как мир, кровопускания.

На пороге вымирания
Начало ХХ века ознаменовалось невиданной по масштабам эпидемией гриппа, так называемой «испанкой». В 1918-1919 годах болезнью были поражены около 550 миллионов человек, или треть всего населения планеты. Умерло почти 100 миллионов человек. В одной Испании, откуда и пошло название эпидемии, было заражено 40 процентов жителей, включая короля Альфонса XIII. В Барселоне умирало по 1200 человек в день. За первые 25 недель грипп убил 25 миллионов человек. Вымирали целые деревни от Аляски до Южной Африки. В Кейптауне машинист поезда сообщил о смерти шести пассажиров на перегоне длиной всего в пять километров. В мире началась паника. Ужас усилился еще и от того, что в основном жертвами «испанки» становились молодые здоровые люди в возрасте от 20 до 40 лет, ведь до этого считалось, что в группе риска лишь дети, старики и беременные женщины. Казалось, что человечество беззащитно перед этой чумой. Еще пара таких эпидемий, и останется лишь кучка случайно уцелевших.



Век интерферона
Но как это иногда бывает, спасение пришло с неожиданной стороны и в результате простой случайности. И значение этого события было осознано не сразу. В 1928 году английский ученый Александр Флеминг проводил эксперимент. На чашке Петри, где он выращивал для своих опытов колонию стафилококков, он обнаружил неизвестную серо-желтоватую плесень, которая уничтожила все микробы вокруг себя. Флеминг изучил загадочную плесень и вскоре выделил из нее противомикробное вещество. Он назвал его «пенициллином». Через 10 лет он был запущен в промышленное производство.

Хотя новый препарат был несовершенен, грязен, у многих вызывал аллергическую реакцию, но очень эффективно действовал как противомикробное средство и стал незаменим при лечении пневмонии, менингита, дифтерии, скарлатины, сибирской язвы и многого другого.

Позднее ученые научились блокировать размножение вирусов гриппа и ОРВИ в организме человека. Но основной проблемой всех противовирусных препаратов остается мутация вирусов и возможность формирования их устойчивости к лекарствам. Но наука никогда не стоит на месте, и каждое очередное изобретение является шагом к следующему.

В 1957 году сотрудники Лондонского национального института вирусологи А. Айзек и Дж. Линдеман столкнулись с непонятным явлением: мыши, которых заражали определенными вирусами, не заболевали. Вскоре выяснилось, что зверьки, не поддавшиеся вирусу, в момент заражения уже болели другой вирусной инфекцией. Так было открыто полезное свойство живого организма — в ответ на вторжение вырабатывать ряд белков для его подавления.

В результате появился термин «интерференция», от английского «помеха,подавление». Вскоре в массовое производство пошел целый ряд лекарств иммуномодуляторов, под общим названием «интерферон». Однако вскоре исследования доказали, что нет ничего более эффективного в лечении гриппа или ОРВИ, чем собственные интерфероны человека. Попытки найти и синтезировать индукторы интерферонов привели к открытию вещества «тилорон», которое способно усилить выработку собственных интерферонов четырех видов в организме человека.

Впрочем, как это часто бывает, на рынке быстро появилось огромное количество препаратов, которые обещают укрепление иммунитета, но не только не способствуют лечению, а могут и навредить здоровью. В этом смысле со времен Древнего Рима ничего не изменилось.